|
ЗАГАЙНОВ
Викентий Сергеевич
Порой ему мрачный
Таллин приснится —
Там первый кубик лег на петлицы. А дальше разведка, где жизнь нелегки, В составе дивизии РГКа.
Ранения, невзгоды, на
грудь ордена.
Что делать? Россией шагала война.
Он с честью прошел
через горечь и беды —
Участник парада Великой Победы! |
Родился 11 ноября 1923 года в далекой сибирской деревне Барановке Кемеровского района Кемеровской области. Семья была большая. Отец Сергей Родионович — служащий, мать Анна Леонтьевна — домохозяйка, семеро детей. Викентий был третьим ребенком. А вот необычные имена носили лишь два брата Загайновы. Владиленом (в честь В.И. Ленина) назвали среднего сына. Викентий признался, что очень долго стеснялся своего поповского имени и вся семья называла его Геннадием. Но с годами смирился. Парнишка рос крепким, спортивным, что называется, с сибирским здоровьем. Лучше всех в школе бегал на лыжах. Ходил на охоту с 12 лет, родители доверяли ему ружье. Любил ловить рыбу: в реке Кайчере улов был богатый. Заготавливали кедровые орехи и всю зиму их щелкали. Вот так и росла сибирская детвора. Когда началась война, Викентий заканчивал десятый класс. В октябре он попытался уйти на фронт добровольцем. Сначала попал в Иркутское авиационное училище, но стать летчиком ему не было суждено: отчислили по зрению. Вернувшись домой, молодой человек познакомился со своей будущей женой Марией Павловной. Ее семью эвакуировали из Калинина. Так Викентий Загайнов впервые услышал о древнем городе, расположившемся между двух столиц. Через некоторое время юноша вновь подает заявление в военкомат. И на этот раз его направляют в 1 -е Томское артиллерийское училище. Это было вначале 1942 года. Но курсантам этого набора доучиться не пришлось. Из-за тяжелой обстановки на фронте их отправили в Новосибирск, где формировали эшелон сибиряков, а оттуда — в Гороховецкие лагеря под Горьким. Сибиряков определили в дивизию прорыва, которая впоследствии наливалась 15-й артиллерийской Ленинградской краснознаменной ордена Суворова дивизией прорыва. Викентий Сергеевич прослужил в ней до ноября 1946-го. Эта дивизия была резервом Главного командования, ее бросали на прорывы обороны противника. — При наступлении людей погибало больше, чем при
обороне, — рассказывает Самое трудное для разведчиков — оставить непохороненными погибших товаришей. Когда уходили на очередное задание, документы и награды сдавали в штаб, поэтому погибшие в разведке нередко становились неизвестными. — Все было трудным на войне, — продолжает
рассказывать ветеран. — Вот Прошел безусый сержант Викентий Загайнов восемь фронтов. А боевое крещение принял у Старой Руссы — два раза город брали. Первый — в самом конце 1942-го. — Поддерживали мы 1-ю Латышскую стрелковую дивизию. Тогда нас здорово поколотили, но оборону немцев прорвать мы так и не смогли. Однажды чуть не погибли: пошли в разведку с пехотой и попили в окружение. Чтобы себя не выдать, ушли в болото. Просидели в нем целый день, а уходить с/пали лишь ночью. Трое суток выбирались. Старую Руссу взяли лишь в День Красной армии — 23 феврали 1943 года. Первую награду — медаль «За боевые заслуги» — наш герой получил в боях за город Невель Калининской (сейчас Псковской) области. Благодаря удачно проведенной разведке город был захвачен быстро и без больших потерь. Самая же дорогая награда для него — орден Отечественной войны I степени, а произошло это в Кенигсберге: - Это большой город с неприступной, по мнению немецких военных специалистов, крепостью. Укрывались в ней тысячи немецких солдат. Битвой титанов, наверное, можно назвать те бои. Потери были огромные с обеих сторон. Командир взвода Викентий Загайнов победу встретил в Германии, в восьмидесяти километрах от Берлина. Вот как он вспоминает этот день: — Пришли мы с задания. Только сели отдохнуть, как
стрельба началась по- Однако война в тот день закончилась не для всех. Еще два месяца шли бои в Чехословакии и самом Берлине. Не хотели сдаваться эсэсовские части, не успевшие уйти к американцам. Из Германии в составе 2-го Белорусского фронта Викентий Сергеевич уехал в Москву на Парад Победы. — Отбирали нас тщательно. Перетрясли несколько раз. Требования были жесткие: на парад могли попасть лишь Герои Советского Союза, орденоносцы трех степеней Славы и особенно отличившиеся. И рост должен быть подходящим — не ниже 176 сантиметров. У меня— 180. В Москву ехали в санитарном вагоне. Нас обслуживала бригада врачей, медсестер, нянечек. Вышли из вагона, построились — и прямо в баню. Жили мы в общежитии недалеко от Крымского моста. Маршировали ежедневно — учились: на воине-то отвыкли от этого. Три раза тренировались на Центральном аэродроме, а один — на Красной площади — ночью. И вот 24 июня. Построились мы в шесть утра и пошагали на Красную площадь. И вдруг такой проливной дождь начался! Не промокла лишь одна голова — под каской была. А когда прошли по площади, дождь закончился и выглянуло солнце. Вечером были торжественные встречи. А уже на следующий день участники парада разъехались по своим частям. Моя дивизия к тому времени передислоцировалась в Польшу. Там я и прослужил до ноября 1946 года. В 1946 году был уволен из армии в запас по болезни. За мужество в боях награжден тремя орденами Отечественной войны, орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За взятие Кенигсберга», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.» и многими юбилейными. После увольнения из армии был избран секретарем Центрального райкома ВЛКСМ города Калинина, затем переведен на должность заведующего военно-физкультурным отделом обкома ВЛКСМ. Работал председателем областного совета ДСО «Спартак», а с 1974 года до 1983-го — в областном управлении молочной промышленности. Инвалид войны II группы. Пенсионер. |